Попала я, значит, в гости.
Там были люди, с которыми я уже встречалась, и люди, с которыми заочно была знакома, так сказать, по теории рукопожатий.
Один из этих заочных знакомых был мужчиной хоть куда, и не в смысле каких-то особых внешних данных, их как раз и не было, мужик, как мужик, а в смысле всего остального. Поведения, шуток, разговоров, манеры выпивания, ну, и всего такого.
Мы отошли с приятельницей, с которой пришли, на крышу, поглазеть на закат, и обменялись впечатлениями, какой, вот, кому-то ценный достался муж. И дом у него полная чаша, без перегибов, и дети, и работа, и рыбалки, и автопробеги, и довольная жена, и желания, совпадающие с возможностями. Смешные шутки, адекватные тосты, никаких лишних слов и жестов, всё в меру, всё к месту. Бывает же такое!
Про то поговорили, про сё, про Донбасс и Европейское сообщество, никаких споров и конфронтаций, никакого быкования, перехода на личности, а ракия всё наливается, а анекдоты всё рассказываются, а за столом по-прежнему лёгкий дым на фоне гаснущего неба, смешное смешно, прошлое в прошлом, планы планируются, закуска нарезается. Всё это под виноградным навесом, под сверчков, на высокой террасе с видом на побережье, с запахами вечера и тёплым ламповым светом. Можно протянуть руку и сорвать инжир, можно лежать на крыше и смотреть в небо.
Я готова была внести его в галерею искомых портретов, как вдруг...
-Эх, - внезапно сказал он, - сломать бы тут это всё, понастроить из стекла и бетона и насыпать пляжей...
И что? И всё. Пропал человек. Передо мной зиял оскал капитализма.